Опрометью, я бросилась к сараю. И хотя там было темно, а дым не давал возможности полноценно дышать, я уверенно передвигалась во всем этом бардаке, ведь точно знала, где находилась эта коробка. И сейчас меня совершенно не волновало, что она была очень большой и тяжелой.

– Соня?! Что ты задумала? Где ты?

– Здесь фотографии, – ответила я Арсению, что был где-то рядом. – Мне нужно вытащить их.

– Здесь опасно! Идем! – громко сказал он и наощупь схватил меня за руку. – Нет времени на все это!

– Нет есть! Ты хотел стереть этот дом с лица земли, что ж, радуйся! Сейчас все сгорит! Но дай мне сохранить хотя бы эти старые фотографии! – злостно выкрикнула я и вырвала свою руку. – Тебе-то они ни к чему!

Я отшвырнула в сторону железное ведро, что, судя по глухому звуку, свалилось прямо в подвал, и схватилась за край плотной коробки. Она стояла в самом углу, на старом и скосившемся деревянном столике. Потянув её на себя, я сделала шаг назад и, внезапно, моя нога провалилась в пустоту. От испуга я закричала так громко, что шум на улице мгновенно стих.

– Соня?! Не двигайся!

– Я провалюсь? Я провалюсь сейчас? Как та бабка?! Ты слышал про ту бабку? Она умерла! Провалилась и умерла!

– Тише, Соня, тише, – спокойной говорил Арсений. Я видела лишь его силуэт в дверном проеме сквозь густую завесу дыма. – Я сейчас. Не шевелись.

Дым все стремительнее проникал в сарай, жег глаза, царапал горло, вынуждая беспрерывно кашлять. Я попробовала осторожно вытащить ногу, но мне не хватало сил подняться, ведь провалилась я по самое колено, а вокруг меня столько хлама, что невозможно даже опереться обо что-то рукой.

На сей раз у Арсения в руках был фонарик. Он осторожно подбирался ко мне, ведь каждый его шаг сопровождался устрашающим скрипом старых гнилых досок.

– Ты провалишься! – крикнула я ему. – Стой! Пожалуйста!

– Соня, нам нужно вытащить тебя. Не бойся, все хорошо будет. Я сейчас отодвину этот холодильник и ты сможешь выбраться.

Так же неспешно и максимально осторожно Арсений толкал старую громадину к выходу, предоставив мне пространство и уменьшив нагрузку на пол.

– Попробуй осторожно вытащить ногу, Соня, – сказал он, когда холодильник с грохотом вывалился на улицу. – Не торопись, аккуратно.

Я выполняла все его инструкции, с ужасом слыша этот жуткий треск, как фильмах ужасов. Выбравшись из западни, я поползла к выходу, как сказал Арсений.

– Ты цела? – спрашивал он меня, щупая плечи и руки. – Не ранена?

– Нет, все нормально, – закашлялась я.

– Выбирайся на улицу. Я сейчас.

– Что?

Но Арсений буквально вытолкнул меня наружу, а сам остался в сарае. А здесь, вокруг пожирающего мой дом огня, собралось так много людей, что казалось, будто бы половина села теперь находилась на моем участке в двадцать пять соток. Некоторые тушили огонь ведрами, что было совершенно бессмысленно, другие принесли с собой небольшие огнетушители из собственных домов, но их заряда хватало ненадолго. Мой взгляд то и дело устремлялся на дверь сарая и, когда я заметила, что огонь ловко разнесся по его старой крыше, мое сердце рухнуло к самому земному ядру.

– Соня! – сквозь шум и крики, услышала я голос Илюши. – Соня! Где ты была?

Но я не стала отвечать и вновь ворвалась в сарай, потому что воздух там, наверняка иссяк полностью, и если пол не провалился, то Арсений мог просто потерять сознание. Я закрыла нос рукой и увидела шевелящийся бледный лучик света от фонарика.

– Арсений? Ты в порядке? Что ты там делаешь?! Возвращайся сюда, пожалуйста!

Но в ответ только тишина и слабый прыгающий лучик света.

– Арсений! Если ты сейчас же не выйдешь, я зайду и тогда мы оба провалимся в подвал, как та бабка из страшилки! Пожалуйста! Что ты делаешь?!

И спустя пару секунд я увидела, как Арсений тащил к выходу коробку с фотографиями, держа у носа кусок какой-то ткани. В этот момент, невзирая на то, какой хаос творился на улице и какой неслыханный ущерб понесу я этой ночью, мои мысли были лишь об этом парне, что уже во второй раз спас мою жизнь, а теперь еще и вздумал рисковать собственной ради старой коробки с фотографиями.

– Ты что творишь?! – потянула я его на себя, заставив выпустить из руки коробку. – Ты же мог провалиться!

Горящая крыша издала громкий треск, и я не задумываясь схватила Арсения за руку и потянула за собой. Мы выскочили на улицу, а спустя две-три секунды крыша сарая обвалилась, заставив людей вокруг издать всеобщий гул.

– Там же фотографии, – сказал себе под нос Арсений, глядя на пылающую кучу.

Я ткнула его в плечо, заставив взглянуть на себя.

– Какие фотографии?! Если бы ты остался там, то вероятнее всего, погиб бы! Зачем мне эта старая коробка, когда на кону твоя жизнь, Арсений?! Чем ты думал?!

– А чем ты думала, когда пошла в море тогда? – вдруг спросил он меня таким спокойным голосом, словно мы находились на тихом необитаемом островке, а не в гуще всеобщей суеты. – Твой дом сгорел. Посмотри, вот-вот и ничего не останется. А я хотел спасти для тебя хоть что-то, потому что ты… Особенная. Ценишь семью и делаешь все, чтобы сохранить о ней память. А теперь у тебя нет ничего.

Поддавшись внезапному порыву, я взяла его за руку и посмотрела в миндальные глаза, полные искреннего сожаления. Внутри у меня что-то сжалось, а потом так же резко отпустило, как дуновение ветерка с легкостью срывает воздушные пушинки одуванчика.

– У меня все есть, – тихо сказала я, заглянув в его лицо. – Здесь, в сердце, в памяти, я все это знаю и помню. Так вышло, что поделать. Главное для меня, что ты здесь рядом, жив и здоров. А все остальное – просто вещи.

– Главное для тебя?

– Да, – не задумываясь ответила я. – Ты самый несносный сосед, упрямый человек и до тошноты самоуверенный подлец, но… Как оказалось, сказочный романтик. – Я демонстративно закатила глаза, чтобы мои слова перестали звучать слишком серьезно. – И еще ты добрый. Ты животных лечишь.

– Мм, ну да, – едва заметно улыбнулся он. – Все, что ты сейчас сказала, можно смело отнести и к тебе. Соседка из тебя так себе, упрямства больше, чем в целом стаде баранов, а твоя самоуверенность выше, чем «Бурдж-Халифа». Но ты несказанно мечтательная, романтичная и самая очаровательная особа, которую я когда-либо встречал. И подумалось мне об этом еще очень давно.

– Ну, наконец-то! – крикнул мужчина рядом с нами. – Когда все сгорело, приехали пожарные!

– Расходимся в стороны! Расходимся!

Наверное, со стороны мы выглядели двумя сумасшедшими, что неподвижно стояли напротив пылающего дома, а точнее, его остатков, и не могли оторвать друг от друга взгляд. Это была бы прекрасная обложка какого-нибудь романтического фильма или книги, а возможно, и очередной глупой комедии, где так много комичных ситуаций, кажущихся совершенно неправдоподобными. Разве могут люди быть настолько спокойными и умиротворенными, когда у одного из них горит дом детства, а у другой искриться надеждой?